Сэм снял шляпу с вешалки и зашагал к выходу из дома.
— Вы были очень добры, позволив мне остаться у вас, миссис Бренниган.
Два дня Молли жила в доме Эммита и Пейшенс. Ее спина уже немного зажила, а голова почти не болела. Она намеревалась завтра вернуться к себе на ранчо.
— Мы соседи, мисс Джеймс, а соседи должны помогать друг другу, — темноволосая женщина склонилась над вышиванием.
Они сидели на просторной крытой террасе большого бревенчатого дома.
— Именно так говорит Сэм.
— Сэм — хороший человек, мисс Джеймс. Быть может, вам следует прислушаться к тому, что он говорит.
На замечание женщины Молли ничего не ответила, но уколы совести все больше беспокоили ее.
Сэм был добр к ней и заботлив, а она только и делала, что доставляла ему и его семье неприятности.
Но это же ведь не сравнимо с тем горем, которое Бренниганы принесли Джеймсам!
— Правда, никто из вашей семьи никогда не умел быть хорошим соседом, — сварливо добавила Пейшенс, — так что нет смысла ждать чего-либо подобного от вас, мисс Джеймс.
Она подняла свое пышное тело с кресла-качалки.
— У меня на плите варенье. Извините меня. Молли кивнула, не сомневаясь, что от нее намеренно отделываются. Пейшенс Бренниган с трудом выносила ее, отказываясь обращаться к ней иначе, как мисс Джеймс, и предпочитая сводить все разговоры к паре малозначащих фраз, а еще лучше — вообще избегать разговоров.
Она была женщиной полной, но не потерявшей фигуру, и Эммит, Молли видела, находил пышное тело своей жены более, чем привлекательным.
За два дня, проведенные в доме, Молли обнаружила, что супруги, имея уже двух прелестных детей, столь же отчаянно влюблены друг в друга, как жених с невестою в день свадьбы.
Иногда, наблюдая за ними, ей трудно было не испытать зависть.
Эммит и Пейшенс хорошо подходили друг другу. Они оба не получили в молодости хорошего образования, но, казалось, это им вовсе не мешало жить и не волновало нисколько.
Супружеская пара была нежной, любящей и преданной своему дому, причем и Эммит, и Пейшенс прямо-таки боготворили Сэма.
Молли казалось, что каждый из Бренниганов получил в своей жизни именно то, чего хотел добиться: у Сэма была его империя — ранчо; у Питера — хорошее образование и прекрасные возможности для карьеры; а у Эммита — дом, семья.
— 3-здр-равств-вуйте, м-мисс Д-джеймс, — маленький мальчик, Эммит Сэмьюэль, присел на крыльце с ней рядом.
— Здравствуй, Эммит! Как твои дела?
— П-прек-красно.
Эммит-младший говорил мало. Вначале Молли удалось добиться от него только улыбки, но к полудню второго дня, почувствовав доверие, он стал с ней разговаривать — из любопытства и симпатии.
В свои семь лет Эммит был очень похож на мать. У него была светлая кожа, мягкие каштановые волосы и ласковые голубые глаза. Ребенок был более хрупок сложением, чем его отец, но широкие в будущем плечи и красивый рот Бренниганов угадывались безошибочно.
— Твоя мама сегодня варит варенье. Думаешь, она позволит нам с тобой помочь ей?
Маленький мальчик улыбнулся до ушей и энергично закивал:
— И-из к-кр-рыжовника.
Он погладил себя по животу. Малыш обожал варенье.
— Я тоже люблю из крыжовника, — сказала Молли, — особенно, когда варенье еще теплое.
Она подала ему руку, и Эммит взялся за нее, поведя гостью в заднюю часть дома, где его мать, мурлыкая что-то себе под нос, склонилась над большой черной плитой. Двухмесячная Чарити-Энн гулила в колыбели в углу.
Пейшенс Бренниган взглянула на сына и гостью, вторгшихся в ее святилище — кухню. Она не хотела испытывать к Молли Джеймс ничего, кроме неприязни, но увидев сейчас девушку держащей за руку Эммита-младшего, почувствовала, как ее решимость ослабевает.
Каким чудом удалось мисс Джеймс так быстро завоевать симпатии ее сына и добиться привязанности мальчика к себе? Ребенок обычно избегал чужих людей, опасаясь их, зачастую жестоких, замечаний о его заикании.
Но к Молли он почувствовал доверие почти сразу же! Однако, какова бы ни была причина, но факт оставался фактом: хорошенькая рыжеволосая девушка покорила сердце ее мальчика.
— Не можем ли мы чем-нибудь помочь? — спросила Молли. — Боюсь, я не слишком-то много знаю о том, как готовится варенье, но была бы счастлива научиться его варить.
Пейшенс посмотрела на Молли и подумала о ее матери, любви которой лишена была девочка с ранних лет. Кому было научить ее готовить варенье?
Пейшенс испытала неожиданный прилив материнской нежности. Молли была лишь на шесть лет моложе Пейшенс, но с этакой бесхитростной улыбкой и огромными голубыми глазами, казавшимися очень наивными, она была похожа на дитя. Не удивительно, что Сэм так увлечен ею! Пейшенс заметила это по его карим глазам — по тому, как они искрились, когда он привез девушку в повозке в дом брата.
Если бы у мисси Джеймс была бы хоть капля разума, она бы прекратила вести себя, как мужчина, и начала бы завлекать Сэма. От этой мысли Пейшенс поморщилась. Не хватало ей только невестки из семейства Джеймсов!
— Кто-нибудь дома?
Пейшенс узнала мягкий голос Питера, доносившийся из гостиной.
— Мы здесь, — отозвалась она. — Иди сюда, все равно уже здесь и без тебя целое столпотворение.
Питер прошел на кухню. Высокий и красивый, он был в сером сюртуке и темно-синих брюках. Оценивающим взглядом он окинул Молли, на которой было нежно-розовое батистовое платье, одолженное ей Пейшенс Его лицо осветилось одобрительной улыбкой.
— Здравствуйте, мисс Джеймс. Сегодня вы выглядите намного лучше.
От Молли не ускользнул его оценивающий взгляд.
— Вы имеете в виду, что на мне платье, а не бриджи, мистер Бренниган, или же мое самочувствие?
Улыбка Питера стала более робкой.
— Я… я вовсе не хотел вас обидеть, мисс Джеймс.
— Эй-ка, вы трое, прочь из кухни, — сказала Пейшенс, замахнувшись деревянной ложкой. — Разве что только… Эммит, ты хочешь варенья?
Эммит-младший радостно кивнул и подбежал к столу, в то время как Молли с Питером направились в гостиную.
— Сэм отослал записку, которую вы написали Хоакину, — сообщил Питер.
— Мистер Бренниган очень добр ко мне, — Молли присела на диван.
Написала она Хоакину, потому что последнее время у Ангелины стало портиться зрение, и читала пожилая мексиканка теперь с трудом.
Записка подтверждала сообщение Сэма, что Пейшенс заболела и нуждается в помощи мисс Джеймс. Молли знала, что супружеская чета Санчесов будет удивлена ее решением помочь миссис Бренниган, но, в конце концов, Ангелина и Хоакин уже давно отказались понимать что-нибудь из того, что делает Молли.
— Вы позволите? — Питер указал на место рядом с ней.
